Дело NПостановление ЕСПЧ от 18.04.2013.

[неофициальный перевод] <1>

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО "АГЕЕВЫ (AGEYEVY) ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" <1>

(Жалоба N 7075/10)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

(Страсбург, 18 апреля 2013 г.)

--------------------------------

<1> Перевод с английского Г.А. Николаева.

По делу "Агеевы против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Мирьяны Лазаровой-Трайковской,

Юлии Лафранк,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Месе, Ксении Туркович, Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Серена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 26 марта 2013 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 7075/10, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданами Российской Федерации: Антоном Петровичем и Ларисой Владимировной Агеевыми (далее - заявитель и заявительница соответственно, вместе - заявители) 21 января 2010 г.

2. Интересы заявителей представляли Надежда Деева, Татьяна Черникова, Надежда Ермолаева и Фуркат Тишаев, юристы неправительственной организации Правозащитный центр "Мемориал", практикующие в Москве, и Джоанна Эванс, Филипп Лич и Билл Боуринг, юристы Европейского центра защиты прав человека, расположенного в Лондоне. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявители утверждали, что внезапное отобрание их усыновленных детей, отмена усыновления и лишение доступа к детям в течение длительного срока после отобрания являлись незаконными, непропорциональными и произвольными. Они также ссылались на нарушение права на уважение личной жизни в связи с поведением средств массовой информации и должностных лиц, которые допускали журналистов к Г., широко распространяли сведения о заявителях и их детях и сообщали преждевременную, фактически неточную и порочащую информацию о произошедшем. Заявители также жаловались на уклонение судов страны от их защиты в этой связи. Они ссылались на статьи 3 , 6 , 8 , 13 и 14 Конвенции.

4. 27 августа 2010 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявители родились в 1962 и 1963 годах соответственно, и проживают в деревне Коробово Ленинского района Московской области.

A. Предварительная информация

1. Разбирательство об усыновлении

6. Заявители женаты с 1990 года.

7. В 2000 году их 17-летний сын Р., болевший системным васкулитом, скончался. Через какое-то время супруги решили усыновить двоих детей.

8. 19 марта 2008 г. Нагатинский районный суд Москвы вынес решение об усыновлении заявителями двоих не состоящих между собой в родстве детей, мальчика А. (имя), родившегося 7 апреля 2005 г., и девочки Д. (имя), родившейся 11 июня 2006 г.

9. После усыновления дети стали братом и сестрой, и их имена были изменены с А. на Г. и с Д. на П. соответственно. Их фамилия и отчества были также изменены на фамилию приемных родителей и с учетом имени приемного отца.

2. Состояние здоровья детей в момент усыновления

10. Оба ребенка были отобраны у соответствующих биологических родителей в младенчестве. В момент отобрания мальчику было полтора года, а девочке - семь месяцев. До усыновления оба ребенка проживали в различных приютах и имели небольшие задержки в развитии. У Г. отмечались задержки развития речевых и двигательных навыков, и он страдал от недостаточного ухода. Представляется, что у Г. были проблемы с передвижением, поэтому он часто падал. Вследствие этого у него отсутствовали три передних зуба. К моменту отобрания у П. отмечались незначительные сердечные отклонения, задержки психического и речевого развития.

3. Общие сведения о жизни заявителей с Г. и П. до происшествия 20 марта 2009 г.

11. После усыновления дети проживали с заявителями одной семьей в отдельном двухэтажном доме в деревне Коробово Ленинского района Московской области.

12. Условия проживания детей проверялись до усыновления, и Ленинское районное управление опеки и попечительства (далее - Ленинское районное управление) дважды посещало их дом после усыновления, в мае и сентябре 2008 года.

(a) Акт обследования жилищных условий от 21 мая 2008 г.

13. 21 мая 2008 г. сотрудницей Е. Ленинского районного управления после посещения дома заявителей был составлен акт обследования жилищных условий семьи. В акте указывалось, в частности, что дом "содержится в порядке, в комнатах имеется мебель, недавно сделан ремонт, все комнаты отделаны деревом, пол покрыт ламинированной древесиной и мягкими коврами". В акте отмечалось, что семья является благополучной в финансовом отношении, детям отведена комната площадью 20 кв. м, в которой находятся две кровати, шкаф и много игрушек. В акте не упоминались какие-либо недостатки, и содержалось заключение о том, что жилищные условия соответствуют требованиям, и в семье сложились "нормальные" отношения.

14. Акт был утвержден начальником Ленинского районного управления Ф.

(b) Акт обследования жилищных условий от 12 сентября 2008 г.

15. 12 сентября 2008 г. сотрудницей Е. Ленинского районного управления после повторного посещения дома был составлен акт обследования жилищных условий. Акт содержал заключение: "Прекрасно, что жилищные условия детей и их отношения с семьей являются нормальными, и созданы хорошие условия для воспитания детей".

16. После этого посещения сотрудницей Е. также был составлен отдельный документ, в котором указывалось следующее:

"...Это нормальная семья, в которой воспитываются двое детей. За летний период они выросли, загорели. Они отдыхали с родителями на юге. Дети выглядят веселыми и оживленными. Речь П. стала более отчетливой, и Г. начал хорошо говорить, лучше формулировать и выражать свои мысли. Мальчик весьма активен, его гиперактивность вызывает озабоченность у родителей, они собираются отвести его на прием к неврологу в детский медицинский центр. П. стала спокойнее и ласковее. Дети любят слушать и рассматривать иллюстрации из книг, которые им читают родители...

...[Заявители] создали все необходимые условия для детей. Г. и П. правильно питаются, рацион их питания разнообразен и включает различные овощи и фрукты. Г. любит мясо, а П. - молочные продукты...

Дети привязаны к [своим родителям]. Семья живет в доме, расположенном в пригородной зоне, в котором дети имеют комнату площадью примерно 18 кв. м с двумя кроватями, шкафом и столом. Вся мебель соответствует их росту и возрасту. Дети по-прежнему модно и хорошо одеты. У них увеличилось количество настольных развивающих игр. [Заявительница] сопровождает детей в образовательный центр для детей в Москве. Занятия в центре проходят четыре раза в неделю. Родители очень довольны, поскольку знания и навыки, приобретенные на этих занятиях, очевидно полезны для П. и Г.".

17. Документ содержал следующее заключение:

"...Условия проживания детей в семье, а также отношения между родителями и детьми в семье являются хорошими. Дети с удовольствием общаются с родителями. Родители любят своих детей и заботятся о них".

B. Происшествие 20 марта 2009 г.

18. Вечером 20 марта 2009 г., примерно в 19.30, вся семья была дома, дети играли в доме.

19. Заявительница увидела, что Г. лежит около лестницы. У Г. текла кровь и были ожоги на лице. Она позвала заявителя, и они стали немедленно пытаться оказать Г. первую помощь, обработав раны перекисью водорода и наложив на них пластырь. Г. положили в постель.

20. Заявители утверждали, что не видели, как были получены травмы, но подозревали, что по причине мимолетного ослабления надзора Г. мог ошпариться кипятком из электрического чайника на втором этаже, а затем упасть на лестнице, когда спускался вниз.

21. Примерно в 21.00 заявители осмотрели Г. и увидели, что левая сторона лица сына покраснела, пластыри отклеились, а раны на подбородке и брови вновь стали кровоточить. Заявители решили, что необходимо показать его врачу.

22. В 21.50 заявитель отвез Г. в отделение неотложной помощи детской больницы <2> N 145 г. Москвы. Поскольку отделение было закрыто, он отвез мальчика в ожоговый центр детской больницы N 9 имени Г.Н. Сперанского Департамента здравоохранения Москвы (далее - ожоговая больница).

--------------------------------

<2> Имеется в виду детская поликлиника N 145 (прим. переводчика).

23. С этой даты до 27 марта 2009 г. Г. проходил лечение в больнице.

24. Первичная запись от 20 марта 2009 г. в медицинской карте Г. N 2264 ожоговой больницы характеризовала состояние Г. как "серьезное". Дежурный хирург поставил следующие диагнозы:

"...Закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение мозга? Ожог, причиненный горячей жидкостью, степени I - II - IIIA, на лице, охватывающий S = 8% поверхности тела. Кровоподтеки на голове. Множественные царапины, кровоподтеки, гематомы на теле, конечностях и половых органах различной степени зрелости. Синдром жестокого обращения с ребенком?".

25. Комплексное заключение дежурного хирурга и реаниматолога, составленное в тот же день, подтвердило вышеизложенные выводы, но площадь ожога была уменьшена до 4%.

C. Решения об отобрании от 27 и 28 марта 2009 г.

26. Утром 23 марта 2009 г. сотрудница Е. Ленинского районного управления совместно с коллегой Еф. вновь посетила дом заявителей. В составленном акте указывалось, что очередное посещение заявителей планировалось на апрель 2009 года, но в связи с происшествием 20 марта 2009 г., о котором управление узнало от милиции 23 марта 2009 г., было решено посетить заявителей немедленно. Относительно происшествия в акте было указано:

"...Г. находится в больнице, поскольку, как утверждают родители, 20 марта 2009 г. он облился кипятком из чайника, в панике споткнулся и упал с лестницы. [Заявитель] доставил мальчика в [больницу]. [Заявительница] во время посещения находилась в состоянии шока, с трудом говорила и постоянно плакала. Младший ребенок П. все время находилась поблизости и не отходила от матери ни на секунду".

27. В акте также указывалось, что семья будет часто посещаться и проверяться и что сведения о происшествии должны быть переданы в муниципальный орган, ответственный за усыновление.

28. 27 марта 2009 г. по требованию заявителей Г. был выписан из ожоговой больницы и привезен домой.

29. В тот же день руководитель отдела опеки и попечительства района Гольяново (далее - Гольяновский районный отдел) вынес решения об отобрании Г. и П. в связи с "непосредственной угрозой их жизни и здоровью".

30. Представляется, что 27 марта 2009 г. должностные лица Гольяновского районного отдела М., С. и Ф. посетили дом заявителей. Составленный по результатам посещения акт указывал, что в связи с происшествием 20 марта 2009 г. и возбуждением уголовного дела по этому поводу, а также в связи с освещением дела в средствах массовой информации решено посетить семью заявителей и рассмотреть вопрос об отобрании детей на время расследования. Далее в акте указывалось следующее:

"...Из бесед с детьми следует, что родители их любят, дети выглядят опрятными и чистыми. Во время посещения дети играли и выглядели довольными, затем они смотрели сказку, ласково обнимали и целовали свою мать...

Поскольку отсутствует непосредственная угроза жизни и здоровью детей, дети спали, семья остается под внимательным надзором [Гольяновского районного отдела], и ввиду продолжения расследования, мы не считаем необходимым отбирать детей, и рассмотрение этого вопроса должно быть отложено до рассмотрения уголовного дела".

31. Представляется, что на основании выводов вышеупомянутого акта 28 марта 2009 г. решения об отобрании были отменены начальником Гольяновского районного отдела.

32. Письмом от той же даты заместитель начальника Главного управления внутренних дел по Московской области К. сообщил начальнику Гольяновского районного отдела о происшествии 20 марта 2009 г. и указал:

"С целью избежания оказания на Г. давления со стороны родителей и причинения ему физического или психического вреда прошу Вас рассмотреть вопрос о возможности удаления Г. из условий, представляющих угрозу для его жизни и здоровья, до разрешения [этого уголовного разбирательства]".

33. Кроме того, 28 марта 2009 г. другие должностные лица Гольяновского районного отдела Г., З. и Е. составили следующий акт:

"...По результатам обследования жилищных и бытовых условий семьи заявителей, посещений должностных лиц [отдела] в период с 23 по 28 марта 2009 г. и просмотра предоставленных семьей видеоматериалов о жизни родителей и детей, а также систематических бесед с [заявителями] можно установить следующее.

В настоящее время, несмотря на неоднократные рекомендации должностных лиц отдела, лестница, соединяющая первый и второй этажи, не приведена в безопасное состояние (со слов [заявителей], именно на этой лестнице Г. получил серьезные травмы, когда он упал с нее). Ранее существовавший механизм безопасности был демонтирован до нового года.

Получение малолетним ребенком Г. травм 20 марта 2009 г. произошло не впервые. Серьезные падения ребенка происходили и ранее, как можно видеть из видеоматериалов семейного архива, что подтвердили родители.

С учетом вышеизложенного, а также возбуждения уголовного дела... и факта причинения данных травм мы полагаем, что родители не исполнили требования о безопасности жизни и здоровья малолетних и не следили достаточно внимательно за детьми, которые подвержены травмам в силу высокой активности и подвижности.

Таким образом, имеются основания для отобрания [детей] у их родителей".

34. Поздно вечером 28 марта 2009 г. сотрудником Ф. Гольяновского районного отдела были вынесены соответствующие решения об отобрании в отношении Г. и П. в связи с наличием "непосредственной угрозы их жизни и здоровью".

35. 29 марта, примерно в 21.00, состоялось отобрание обоих детей, которые были доставлены в Видновскую районную больницу.

36. 31 марта 2009 г. дети были увезены из Видновской районной больницы и помещены в Морозовскую городскую детскую больницу.

D. Судебное разбирательство по поводу решений об отобрании

37. 10 апреля 2009 г. заявители обжаловали решения об отобрании. Они утверждали, что власти действовали незаконно и что решения в целом являлись необоснованными и несоразмерными. Заявители указывали, что власти отказали им в возможности видеться с детьми.

38. 24 апреля 2009 г. Гольяновский районный отдел провел дополнительное обследование условий проживания семьи заявителей.

39. 27 апреля 2009 г. Гольяновский районный отдел представил отзыв на жалобу заявителей.

40. 28 апреля 2009 г. Видновский районный суд Московской области (далее - Видновский районный суд) провел слушание по делу и отклонил жалобу заявителей на решения об отобрании по следующим основаниям:

"...Рассмотрев объяснения участников разбирательства, изучив показания свидетелей и материалы дела, суд находит, что требования [заявителей] являются необоснованными по следующим причинам.

В соответствии с частью 1 статьи 77 Семейного кодекса в случае непосредственной угрозы жизни и здоровью ребенка [орган] вправе немедленно отобрать ребенка у родителей по решению муниципального органа <3> ...

--------------------------------

<3> Буквально: "на основании соответствующего акта органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации либо акта главы муниципального образования" (прим. переводчика).

Принимая во внимание полученные доказательства, суд придерживается мнения о том, что имелись основания для отобрания по причине непосредственной угрозы их жизни и здоровью. На дату вынесения оспариваемого решения об отобрании [данные] лестничные ступеньки все еще не были приведены в безопасное состояние, несмотря на неоднократные предупреждения. В отношении [заявительницы] возбуждено уголовное дело... производятся следственные действия. С учетом этой ситуации, наличия серьезных травм у Г. и уклонения от обеспечения безопасности опасных предметов [орган] имел основания для вынесения решения об отобрании...".

41. 21 июля 2009 г., рассмотрев жалобу заявителей, Московский областной суд оставил решение от 28 апреля 2009 г. без изменения, в основном согласившись с выводами суда первой инстанции.

E. Судебное разбирательство об отмене усыновления

42. 1 апреля 2009 г. Гольяновский районный отдел возбудил судебное разбирательство об отмене усыновления Г. и П. в Преображенском районном суде Москвы.

43. 15 и 27 мая 2009 г. Преображенский районный суд провел слушания по делу.

44. 17 июня 2009 г. Преображенский районный суд вынес решение, которым отменил усыновление. Суд указал следующее:

"...28 марта 2009 г. [отдел] провел обследование дома заявителей, включавшее просмотр видеоматериалов, демонстрирующих эпизоды жизни родителей и детей, и в результате длительных бесед с заявителями было установлено, что безопасность [данной] лестницы не была обеспечена, тогда как травма, причиненная 20 марта 2009 г. Г., не была необычным явлением, поскольку серьезные падения происходили и раньше.

[Заявители] не отрицали факта падения Г. с собачьей конуры (в феврале 2009 года), который имел место до происшествия 20 марта 2009 г.

28 марта 2009 г. [Г. и П.] были отобраны из [семьи заявителей] в связи со сложившейся ситуацией в семье, которая порождала угрозу жизни и здоровью детей, а также в связи с возбуждением уголовного дела...

30 марта 2009 г. Видновская районная больница составила заключение обследования детей, из которого можно видеть, что П. прибыла в больницу в удовлетворительном состоянии, но у нее отмечались мокрый кашель, застойный зев, затрудненное дыхание, удлиненный выдох, хрипы... диагноз "обструктивный бронхит". В то же время до отобрания ребенок не наблюдался у педиатра, так как [заявители] не регистрировали ребенка в больнице, в связи с чем она не осматривалась педиатром.

Обследование Г. показало, что его состояние является удовлетворительным, у него наблюдаются последствия черепно-мозговой травмы, а также ожога лица и кожи головы.

В рамках уголовного дела, возбужденного 22 апреля 2009 г., [заявительница] обвиняется в преступлениях, предусмотренных подпунктом "г" части 2 статьи 117 и статьи 156 Уголовного кодекса, а [заявитель] обвиняется в соответствии со статьей 156 Уголовного кодекса.

31 марта 2009 г. дети Г. и П. были помещены в Морозовскую городскую детскую клиническую больницу для медицинского обследования и лечения после перевода из Видновской районной больницы Московской области. Г. был госпитализирован в Морозовскую больницу в состоянии средней тяжести.

В момент госпитализации... Г. были поставлены диагнозы: "Синдром гиперактивности с дефицитом внимания, кровоподтеки на левой лобной кости и царапины на теле и конечностях, баланит, грыжа пупка, себорейный дерматит". Из медицинской карты также следует, что, помимо вышеупомянутого, у Г. также были диагностированы "задержка развития, острый ринофарингит, функциональная кардиопатия, острый панкреатит, дискинезия желчевыводящих путей, легкая изометропическая миопия, острая аллергическая реакция (пищевая) и обструкция аденоидов первой степени".

При госпитализации... П. были поставлены диагнозы: "Минимальная мозговая дисфункция, острый ринофарингит, функциональная кардиопатия, реактивный панкреатит, дискинезия желчевыводящих путей, слабая дальнозоркость, острая аллергическая реакция (пищевая)". При госпитализации состояние средней тяжести.

Вышеупомянутый диагноз подтверждает, что [заявители] не обращали достаточного внимания на здоровье детей, не принимали своевременных мер для их лечения и даже не зарегистрировали их в местной поликлинике...

Кроме того, как установил суд и как можно видеть из объяснений [заявителей], они не склонны к обращению в [местную] поликлинику и предпочитают самолечение, в том числе и для своих детей, а также бесконтрольное лечение холодной водой, которое, как считают [отдел], прокурор и суд, явно не отвечает интересам детей и действительно создает угрозу для жизни и здоровья детей, находящихся в этой [семье], в отсутствие доступа к необходимой медицинской помощи. Хотя во время [усыновления] им были выданы рекомендации относительно обязательного наблюдения каждого ребенка соответствующими врачами, включая педиатра.

Из того факта, что [заявители] водили своих детей на прием к неврологу, ортопеду и стоматологу, не следует, что они надлежащим образом заботились о здоровье детей, поскольку обследования в Видновской и Морозовской больницах показали, что дети нуждаются в медицинском лечении и внимании со стороны [заявителей], но [заявители] не приняли таких мер.

[Семья заявителей] не изыскала возможности для получения свидетельств медицинского страхования, страховое свидетельство было получено лишь 10 декабря 2008 г. в отношении П. и 18 марта 2009 г. в отношении Г. Это также подтверждает их ненадлежащее отношение к здоровью детей, и именно это отношение не обеспечивает защиту здоровья детей и создает угрозу здоровью и жизни детей...

...Согласно статье 141 Семейного кодекса усыновление может быть отменено в случаях, если усыновители уклоняются от выполнения возложенных на них обязанностей родителей, злоупотребляют родительскими правами, жестоко обращаются с усыновленным ребенком, являются больными хроническим алкоголизмом или наркоманией.

Суд вправе отменить усыновление ребенка и по другим основаниям исходя из интересов ребенка и с учетом мнения ребенка.

Суд полагает, что в настоящем деле имеются основания для отмены усыновления, так как [заявители] ненадлежащим образом относятся к здоровью и безопасности детей, что создавало и создает опасность для жизни и здоровья детей, включая, в частности, уклонение от обеспечения детей необходимой медицинской помощью, в которой они, как установлено судом, нуждались. Беспечное отношение [заявителей] к здоровью и безопасности детей, сильная склонность [заявителей] к самолечению создают опасность для жизни и здоровья детей, и, следовательно, отмена усыновления отвечает интересам [детей].

Тот факт, что [заявители] предоставили положительные характеристики, в том числе со стороны свидетелей, допрошенных судом во время рассмотрения дела, и что они имеют некоторые сбережения и имущество, хотя и являются безработными, а также тот факт, что они желают продолжать воспитывать детей, не может служить основанием для отказа в удовлетворении заявления, поскольку требования доказаны, и [заявление] подано исключительно в интересах детей.

Показания свидетелей [все из которых дали положительные характеристики заявителям]... не могут быть приняты во внимание судом в целях отклонения заявления, так как эти свидетели не присутствовали при происшествии 20 марта 2009 г., тогда как эти события создают угрозу для безопасности детей, их жизни и здоровья и делают невозможным нахождение детей в семье [заявителей].

Рассмотрев предоставленные доказательства... и приняв во внимание мнение [отдела] о необходимости отмены усыновления детей, с учетом ненадлежащего отношения [заявителей] к здоровью и безопасности детей, суд находит, что заявление подлежит удовлетворению в полном объеме, поскольку это отвечает интересам детей, которые в будущем смогут поселиться в другой семье, которая будет о них надлежащим образом заботиться и обеспечивать им безопасные условия для их жизни и развития и будет надлежащим образом заботиться об их жизни и развитии...".

45. В дополнение к отмене усыновления суд обязал удалить из официальной базы данных сведения о родительских отношениях между заявителями и Г. и П.

46. 22 июня 2009 г. Преображенский районный суд изготовил мотивированное решение.

47. 13 августа 2009 г. Московский областной суд <4> , рассмотрев жалобу, оставил решение без изменения.

--------------------------------

<4> Вероятно, здесь и в § 89 настоящего Постановления имеется в виду Московский городской суд (прим. переводчика).

F. Уголовное разбирательство против заявителей

48. 26 марта 2009 г. Главное управление внутренних дел по Московской области (далее - следственный орган) возбудило уголовное дело против заявителей в связи с происшествием 20 марта 2009 г.

49. 28 марта 2009 г. Г. был осмотрен в государственном институте судебно-медицинской экспертизы <5> в Видном Московской области.

--------------------------------

<5> Возможно, имеется в виду Бюро судебно-медицинской экспертизы Московской области, расположенное в Видном (прим. переводчика).

50. С 13 мая по 8 июля 2009 г. Г. также обследовался в Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения Московской области. Комиссия состояла из восьми врачей различных специальностей, включая педиатров.

51. На основе полученных доказательств 23 ноября 2009 г. следственный орган возбудил уголовное дело против заявительницы. Она обвинялась в соответствии со статьей 156 (неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего), пунктом "г" части 2 статьи 117 (причинение физических или психических страданий путем систематического нанесения побоев в отношении несовершеннолетнего), пунктом "в" части 2 статьи 112 (умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью в отношении лица, находящегося в беспомощном состоянии) и статьей 125 (заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению по малолетству) Уголовного кодекса России. Обвинения были также предъявлены заявителю. Он обвинялся в связи с тем же происшествием в соответствии со статьями 156 и 125 Уголовного кодекса. Г. был признан потерпевшим по уголовному делу, его интересы представлял сотрудник Ленинского районного управления.

52. Во время заседания 29 марта 2010 г. суд первой инстанции заслушал свидетеля Прод., главного врача ожоговой больницы. Он, в частности, сообщил, что пресса была "допущена по приказу кого-то из Департамента здравоохранения Москвы, чтобы "разрешать ее [по его] усмотрению"...".

53. Во время перекрестного допроса в ту же дату свидетельница Дав., детский хирург той же больницы, признала, что фотографии, распространенные в средствах массовой информации, были сделаны ее личным фотоаппаратом, но что их сделала не она, а кто-то еще. На вопрос о том, является ли обычной практикой фотографирование больных, она ответила: "Мне ничего неизвестно о такой практике, я сделала это только один с раз с разрешения пациента...".

54. Она также сообщила: "...Во время медицинского осмотра я спросила у отца, что случилось и откуда взялись травмы, на что отец... ответил, что мальчик ошпарился кипятком из чайника и упал со ступенек, ведущих со второго этажа на первый. Затем отец вышел [из помещения], и я задала [тот же вопрос] ребенку. Мальчик ответил, что его мать толкнула, и в этот момент вернулся отец и, по-видимому, подслушав наш разговор, сказал, что ребенок теперь будет "рассказывать истории". Поскольку у ребенка были выявлены травмы, полученные в разное время, я предложила дежурной медсестре... [сообщить о случае в милицию]...".

55. В тот же день во время перекрестного допроса в суде первой инстанции свидетель Гор., заведующий отделением микрохирургии той же больницы, признал, что фотография, опубликованная средствами массовой информации, была сделана им, что фотографии были сделаны им для профессиональных целей и он передал их врачу Пен. Он также рассказал, что Г. или его родители не давали согласия на фотографирование, которое не являлось обычной практикой, и что фотографии были сделаны, поскольку "милиция была уведомлена [о деле]".

56. Врач Пен., заведующий третьим отделением травматологии, был допрошен в качестве свидетеля в тот же день. Он дал следующие показания:

"Вопрос: Поясните по поводу фотографий Г., как вы их передали и кому?

Ответ: Поскольку ребенок находился в моем отделении, они находились здесь. Затем пришел Гер., предъявил удостоверение помощника [известного депутата российской Государственной Думы] и весьма серьезно потребовал от меня изготовления копий для него. Я помнил, что обязан слушаться. Затем Гер. подошел к моему компьютеру и отправил с него фотографии по электронной почте на свой адрес.

Вопрос: Вы установили его личность?

Ответ: Он предъявил свое удостоверение.

Вопрос: Он показывал вам письменный запрос информации?

Ответ: Нет.

Вопрос: Какова цель этих фотографий?

Ответ: Они не представляли для меня ценности. У Г. были ожоги третьей степени, довольно редкие. Они проходят сами по себе. Обычно ожоги являются глубокими, и требуется больше времени для выздоровления.

Вопрос: Вас уволили [после происшествия]?

Ответ: Да, но не из-за фотографий, а из-за того, что пресса была допущена в отделение.

Вопрос: Вы сделали это [разрешили допустить прессу]?

Ответ: Нет, это был приказ моего руководства...".

57. Свидетель Леб., врач неотложной помощи, был допрошен в суде в тот же день и сообщил, что именно он сделал в медицинской карте запись о том, что отец Г. сказал ему, что Г. был подвергнут жестокому обращению со стороны своей пьяной матери. Он признал, что эта информация была ложной, что заявитель никогда не говорил ему этого и он не имел оснований для такого мнения, и сделал эту запись "чисто эмоционально".

58. 15 ноября 2010 г. Видновский районный суд Московской области рассмотрел уголовное дело заявителей и вынес приговор. Заявитель был оправдан по обвинению в соответствии со статьей 156 Уголовного кодекса, и прокуратура отказалась от обвинения в соответствии со статьей 125 Уголовного кодекса. Заявительница была признана виновной на основании статей 156 (неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего) и 115 (умышленное причинение легкого вреда здоровью) Уголовного кодекса. Она была приговорена по совокупности преступлений к одному году и восьми месяцам исправительных работ, что означало, что в этот период заявительница должна была выплачивать 15% заработка государству. Что касается других обвинений, заявительница была либо оправдана, либо обвинения с нее были сняты.

59. Заявительница и законные представители Г. обжаловали приговор. Они не согласились с выводами суда и полагали, что заявительница должна быть полностью оправдана.

60. Прокуратура также обжаловала приговор, настаивая на виновности заявителей, и требовала отмены приговора в части их оправдания.

61. 17 февраля 2011 г. Московский областной суд рассмотрел и отклонил жалобы сторон и оставил приговор от 5 марта 2010 г. без изменения.

G. Освещение дела в прессе и разбирательство о клевете

1. Версия заявителей

62. Заявители утверждали, что во время нахождения Г. в ожоговой больнице с 20 по 27 марта 2009 г. больничная администрация несколько раз допускала третьих лиц, включая журналистов, фотографов и различные публичные фигуры в палату Г. Этим лицам разрешалось задавать вопросы Г., фотографировать его и его травмы. В числе допущенных к Г. больничной администрацией был некто Гер., помощник известного депутата российской Государственной Думы.

63. Заявители не были уведомлены об этих посещениях, опросах и фотографировании, не говоря уже о получении их разрешения.

64. 24 марта 2009 г. несколько национальных средств массовой информации, принадлежащих к одной медиагруппе и включающих газеты "Жизнь" и "Твой день", начали публиковать материал о деле Г. и его приемных родителей, включавший их полные имена и фотографии. Как утверждают заявители, материал сопровождался фотографиями Г. из ожоговой больницы, и в нем высказывалось предположение о том, что травмы Г. были причинены вследствие жестокого обращения с ним со стороны родителей. Газеты также узнали из неустановленных источников о том, что Г. усыновлен, и сразу же обнародовали эту информацию.

65. Впоследствии различные национальные медиаисточники последовали их примеру, опубликовав статьи под следующими названиями: "Мать с дьявольским сердцем", "Меня избила мама", "Мамочка избивала меня раскаленным чайником с кипятком", "Мамаше-извергу грозит тюрьма за жестокое обращение с ребенком", "Мать пытала приемного", "Мама из гестапо" и так далее.

66. 30 марта 2009 г. дело заявителей обсуждалось в Общественной палате Российской Федерации.

67. 16 апреля 2009 г. общероссийский телевизионный канал "Первый" транслировал передачу "Пусть говорят", полностью посвященную делу заявителей, в которой выступили различные лица, включая публичных фигур, комментировавшие и строившие предположения о том, что случилось с Г. и что являлось бы адекватной реакцией государства в этой связи. Гер. был приглашен в качестве гостя и заявил следующее:

"...Ребенок был госпитализирован с так называемой множественной травмой. Это означает, что травмы не были единичными, а были множественными, включая ожог лица, сильные побои и кровоподтеки половых органов. И врачи дали ясную оценку этим действиям. Они говорят, что ребенок поступил в бессознательном состоянии, что означает, что он не мог переносить боль, которую ему причинили дома. И он находился дома в таком состоянии не один день. Родители отправили его в больницу не для того, чтобы наложить шов на лицо, а потому что он почти умирал. Это прямо подтверждено врачами...".

68. Это заявление сопровождалось двумя фотографиями и видеозаписью Г., которые сделала бригада телеканала во время нахождения Г. в больнице. Видеозапись позволяет заключить, что медиабригада имела прямой доступ к Г. во время съемки. В программе Гер. публично демонстрировал фотографии Г., полученные от врачей ожоговой больницы.

69. 17 октября 2009 г. канал НТВ показал видеозапись Г. из ожоговой больницы в своей программе "Максимум". Медиабригада имела прямой контакт с Г. и, в частности, могла задавать ему вопросы относительно обстоятельств происшествия.

Вопрос-ответ